Мишель Оден Научное Познание Любви Скачать

Вышла из печати новая книга доктора Мишеля Одена « Научное познание любви » (The Scientification of Love, 1999) – книга, где воедино собрано то, что.

Научное познание любви В этой книге выдающийся французский акушер- гинеколог Мишель Оден касается не только актуальнейших вопросов.

У научного познания любви есть своя предыстория. Докопаться до события, которое не вошло в летописи, – дело, требующее немалого терпения и некоторого везения. По воле случая я познакомился с работами Юджина (Эжена) Марэ, которого целое поколение жителей Южной Африки, говоривших и читавших на языке африкаанс, знало как поэта, писавшего о любви и страданиях. Пожалуй, большей известности заслуживают его научные по своему духу гипотезы, а также работы о поведении животных, на много лет опередившие целую череду более известных, но менее оригинальных исследований. Юджин Марэ (Eugène Marais) Около 1920 года – во времена доисторические для научного познания любви – Юджин Марэ ставил свои эксперименты, желая подтвердить своё интуитивное предположение о возможной связи между родовыми болями и материнской любовью, подсказанное поэтической интуицией. Он наблюдал за стадом антилоп Кафира, про которых было известно, что за последние 15 лет не было ни одного случая, чтобы мать бросила своего детёныша. Он дал шестидесяти самкам несколько раз вдохнуть во время родов пары хлороформа и эфира и обнаружил, что после этого матери отказывались заботиться о новорождённых. Конечно, в то время Марэ был не в состоянии объяснить, какова природа связи между болью, которую самка испытывает при родах, и её материнским поведением. Не зная о существовании гормонов, он не мог объяснить, как естественные морфиноподобные обезболивающие вещества, выделяемые в родах организмом матери, влияют, помимо прочего, на формирование материнского поведения. Тем не менее, сравнивая поведение различных зверей, Марэ установил простую закономерность: у тех видов животных, чьи детёныши рождаются незрелыми, а значит, нуждаются в опеке любящей заботливой матери, роды сопровождаются болью. Если бы работы Марэ были опубликованы не на африкаанс, а на английском, то они стали бы известны более широкой публике; возможно, тогда не возникли бы или не получили широкого признания теории о том, что родовые боли неестественны и обусловлены влиянием культурной среды. А может, теории эти не были бы сформулированы столь прямолинейно… В середине XX века повсюду звучали заявления, что роды не должны быть болезненными, ибо нет других примеров, когда при нормальном здоровье физиологические функции были бы сопряжены с болью. Многие также утверждали, что родовые боли – явление «рефлексообусловленное». Работы Юджина Марэ – первый пример, позволяющий оценить, насколько эксперименты на животных углубляют наше понимание человеческой природы и где пределы применения такого подхода. Результаты экспериментов с животными по большей части просты и недвусмысленны: самки антилоп не стали заботиться о своих детёнышах. Известно, впрочем, что поведение человека намного более сложно, и мы знаем, почему. Люди общаются при помощи языка, они создают культуры. Их поведение менее жёстко обусловлено гормональным балансом. Когда женщина знает, что у неё будет ребёнок, она заранее настраивается на материнское поведение. Это, однако, не означает, что опыты с животными ничему не могут научить. Когда речь идёт о человеческих существах, эти вопросы обязательно должны включать в себя понятие «цивилизация». Если самки антилоп, вдыхавшие во время родов пары эфира и хлороформа, не заботятся о новорождённых детёнышах, значит, нам стоит задуматься о будущем нашей цивилизации, где в процесс родов регулярно вмешиваются подобным же образом. <…> Когда научное познание любви находилось ещё в «доисторической» стадии, зеркало было далеко от совершенства: изображение было размыто, детали неразличимы. Все же затуманенное зеркало можно было увидеть целым. Юджину Марэ удалось изучить жизнь и природу человека с самых разных точек зрения. Он был поэтом, изучал богословие, право и медицину; был журналистом и имел адвокатскую практику. А ещё Марэ много лет посвятил изучению поведения таких не похожих друг на друга живых существ, как термиты, скорпионы и бабуины. Его способность постоянно находить связи между столь разными областями знания помогла ему глубоко понять любовь, боль, человеческую природу в целом. Сегодня зеркало отполировано до блеска, в нем можно различить множество мелких деталей. Только оно словно разбито на тысячи осколков, и специалисты, которые досконально знают все о малом фрагменте, не в состоянии увидеть, как этот осколок соединён с другими, не могут охватить взглядом единое целое. Наша задача – восстановить картину в как можно более крупном масштабе, пусть это и нелегко. Для начала мы соединим самые крупные фрагменты, открытые учёными в различных областях знания, затем постараемся окинуть взором множество более мелких осколков, которые по-прежнему трудно сложить с другими воедино. 1 − Marais, E.N. The soul of the white ant, with a biographical note by his son. Methuen, London, 1937. Чему могут научить утята, овцы и обезьяны Настоящая история научного познания любви началась в 30-е годы XX столетия с эксперимента, который стал поистине легендарным. Конрад Лоренц, основатель современной этологии, наблюдая за тем, как вылупляются из яиц утята, заслонил собою мать-утку и стал крякать, подражая ей. Утята на всю оставшуюся жизнь привязались к человеку. Даже много времени спустя за Лоренцем, гулявшим по саду, неизменно следовала утиная компания. Конрад Лоренц (1903 — 1989) После этого учёный ввёл в оборот понятие сенситивного периода в процессе формирования взаимной привязанности матери и ребёнка. Конрад убедился, что в жизни утёнка есть короткий, но чрезвычайно важный период, который следует непосредственно за появлением на свет и который никогда впоследствии не повторится. Этологи изучают поведение животных и человека. Они, как правило, не занимаются каким-либо одним видом, а скорее интересуются тем, как один и тот же тип поведения проявляется у различных видов, в том числе не родственных друг другу. Учёные стараются как можно меньше вмешиваться, но порой прибегают и к опытам. Многие из них обращались к процессу формирования связи матери и детёныша. И все подтверждают: какой бы вид птиц и млекопитающих они ни наблюдали, всегда имеет место сенситивный период, следующий непосредственно за рождением. Так, например, Бриджес пристально наблюдал за рождением детёнышей у крыс: если самке мешают во время родов, то это не только замедляет сам процесс, но и оказывает долговременное воздействие на крысят, выражающееся в искажении отношений матери и детёныша. Долговременные последствия имеет и вылизывание матерью только что родившегося крысёнка. Самки, которым позволили вылизать новорождённых, а затем изолировали, через 25 дней заботились о них гораздо больше, чем те, у которых детёнышей отобрали сразу. Более того, Бриджес установил, сколько времени нужно, чтобы сформировалось материнское поведение: если крысе давали побыть с новорождёнными в течение 4-6 часов после родов, то даже после 25-дневной разлуки она относилась к ним, как мать. Зигель и Гринвальд, изучая хомяков, отмечают, что после раннего разлучения детёнышей с матерью последняя больше не проявляла материнского поведения. Ещё нагляднее, чем у грызунов, последствия разлучения матери с детёнышем сразу после рождения проявляются у овец и коз, так как у этих видов самки ещё быстрее теряют способность заботиться о своих детях. В отличие от крыс и хомяков, у самок копытных развивается индивидуальная привязанность именно к своим малышам, а чужих они от себя отгоняют. Порой стаду приходится сниматься с места вскоре после рождения потомства, поэтому велик риск перепутать детёнышей. Стадный образ жизни этих животных диктует необходимость установления прочной индивидуальной связи между матерью и малышом; если такая связь не образуется, то матери бросают детёнышей. К тому же и у овец, и у коз самки в пределах стада рожают одновременно – в период, когда создаются наилучшие условия для кормящих матерей. По всем этим причинам ягнятам и козлятам приходится буквально приклеиваться к своим матерям. Ещё в 1956 году Блаувельт попробовал разлучить козу и новорождённого козлёнка, не дав матери вылизать его. Он вернул ей детёныша некоторое время спустя и обнаружил, что через считанные часы мать теряет к нему интерес. Он делает вывод: самка, «по-видимому, не имеет поведенческих ресурсов для того, чтобы в дальнейшем что-то делать для новорождённого». Пуэндрон и Ленэндр изучали поведение овец: если детёнышей отлучали от матери сразу после родов, то после четырёх часов разлуки каждая вторая самка отказывалась заботиться о ягнятах. Зато, если отнять ягнят на целые сутки, но через 2-4 дня после родов, то все матери впоследствии принимают их обратно как своих детёнышей. Кребиль и Пуэндрон также изучали овец и подтвердили результаты экспериментов Марэ с антилопами и опытов Бриджеса с крысами; связь между условиями протекания родов и материнским поведением действительно есть: самки, рожающие под эпидуральной анестезией, не заботятся о своих новорождённых ягнятах. Результаты этих опытов – повод ещё раз напомнить, что у млекопитающих последствия вмешательств в период непосредственно перед, во время и сразу после родов легко различимы на уровне отдельных особей, тогда как у человека они смягчаются культурными факторами. Особого интереса заслуживают исследования Гарри Харлоу, ибо они значительно дополняют предшествующие и позволяют делать некоторые практические выводы. Во-первых, он изучал взаимодействие самки и детёныша у приматов, то есть у видов, которые находятся в близком родстве с человеком. Во-вторых, этот учёный смело ввёл в свой научный язык понятие «любовь», изучая и описывая два аспекта этого взаимодействия: с одной стороны, связь между матерью и младенцем, с другой – сексуальное поведение взрослых особей. То, как пришлось Харлоу и другим этологам пользоваться понятием «любовь», наглядно показывает, какие трудности представляет научное исследование любви. Главная проблема состоит в том, что слово это невозможно объяснить или определить, так как у любви очень много граней. Все же есть некоторые очевидные связи и сходства между различными выражениями любви, и, по-видимому, этологи, в том числе и Харлоу, не сговариваясь, сошлись в том, что прототипом всех остальных форм следует считать взаимную привязанность матери и ребёнка. В 50-е годы в лаборатории в Мэдисоне, штат Висконсин, Харлоу, разводя резусов, пытался снизить уровень детской смертности в своей популяции обезьян. Это было время всеобщего увлечения искусственным вскармливанием, поскольку появилось целое поколение молочных смесей, которые тогда казались очень многообещающим продуктом. Харлоу отлучал новорождённых от матерей и вскармливал их искусственным молоком в металлических клетках, однако смертность лишь повысилась. Вот тогда он отметил факт, который лёг в основу всех его дальнейших исследований: втех клетках, где на металлических прутьях были валики из ткани, малыши выживали чаще. Гарри Харлоу (1906 — 1981) Так началась целая череда экспериментов с манекенами, игравшими роль суррогатной матери. Новорождённых отбирали у матерей через 6-12 часов после родов. Вместо настоящей матери им давали двух искусственных. Одна была сделана из проволоки, и на ней крепились бутылочки со смесью, другая представляла собой куклу из мягкой на ощупь ткани, но без бутылочки. Харлоу заметил, что детёныши редко оставались рядом с проволочным манекеном дольше, чем нужно было, чтобы приложиться к рожку. Они явно предпочитали прижиматься к мягким тряпичным чучелам, особенно в момент испуга, почти все время малыши проводили, тесно прижавшись к «мамам», мягким на ощупь. Иными словами, главным фактором, вызывавшим привязанность, был вовсе не источник пищи. Одна из самых интересных деталей описанного опыта: за младенцами, изолированными после рождения, учёные наблюдали до тех пор, пока те не становились взрослыми обезьянами. Харлоу заметил, что последствия этих опытов ещё долго отражались на способности таких детей вписываться в общество себе подобных. Они имели обыкновение сжиматься в клубок, монотонно раскачиваться взад-вперёд; для них, как правило, характерна была чрезмерная и извращённая агрессия. Вырастая, они зачастую были неспособны к спариванию. Нередко, когда к самке, выросшей с матерью-манекеном, приближался нормальный самец, она продолжала сидеть на корточках на полу. С другой стороны, выросшие без матери самцы порой подходили к течной самке странным образом, например, обхватывали не ноги, а голову. Те самки, которые все-таки становились матерями, чаще всего оставались равнодушны к малышам или проявляли агрессию к ним – вплоть до того, что многие детёныши погибали. Результаты наблюдений Харлоу непременно следует учитывать тем, кто стремится понять, как развивается способность любить вообще и материнская любовь в частности. <…>Работа Мэри Солтер Эйнсуорт, несомненно, относится к области этологии. Сначала в Уганде, а затем в США она изучала, что́ происходило, когда разлучали матерей и их младенцев на короткий срок, и что́ было потом, когда детей вновь возвращали матери; при этом она применяла методы, вполне соответствующие принципам этологии. <…> Родоначальником этологии человека стал Айбль-Айбесфельдт, ученик и коллега Конрада Лоренца. Его хитроумные методы позволили лучше понять универсальные схемы поведения. Приведём в качестве примера его исследование поведения флиртующих в различных культурах, в том числе в индустриально развитых странах; учёный использовал при этом специальную камеру с боковой линзой [10]. Ему удалось показать, что в арсенал ухаживания и заигрывания почти повсеместно входит обмен взглядами. Читая подобные работы, я невольно вспоминаю, как зачарованно смотрят в глаза друг другу только что родившая мать и её малыш … РЕЗЮМЕ. Этологи, наблюдающие поведение животных и людей, научили нас воспринимать взаимную привязанность матери и младенца как прототип всех остальных форм любви. Какого бы биологического вида это ни касалось, время сразу после рождения – это короткий, но критический период в жизни, последствия которого сказываются и через много лет. 1 – Lorenz, K. Studies in animal and human behaviour, 2 vols. Cambridge University Press, Cambridge, 1970-71. <…>10 – Eibl-Eibesfeldt, I. Human Ethology. Aldine de Gruyter, New York, 1989. Возрожденные роды Теперь, когда встали на своё место самые большие осколки разбитого зеркала, не остаётся никаких сомнений в том, что способность любить в значительной степени определяется переживаниями в самом начале жизни, что период до, во время и после рождения исключительно важен. У нас появился целый ряд серьёзных причин для того, чтобы ясно изложить наше понимание процесса родов. Поэтому, прежде чем обратиться к более мелким осколкам, которые сложнее вписать в общую картину, предлагаю читателю краткий очерк физиологии родов (О физиологии родов см. также в книге М. Одена «Кесарево сечение: безопасный выход или угроза будущему?» , Издательство Назаровых, М., 2013, глава 4) Не следует смешивать понятия «физиологический» и «нормальный». Иной образ мысли или манера поведения могут в одной стране восприниматься как нормальные, а в другой – как недопустимые. С другой стороны, термин «физиологический» не означает: «это должно происходить так и только так». Физиологическое – это некий ориентир, от которого не следует слишком далеко отклоняться. Если выйти за его пределы, можно получить патологические явления; когда нам все-таки приходится удаляться от ориентира, следует постоянно отдавать себе отчёт в том, насколько мы от него отклонились. Физиологи изучают в функциях организма норму, то есть то, что является общим для всех и не зависит от культурных различий. Тысячелетиями культура вмешивалась в процесс родов, и сегодня нам как никогда необходимо вернуться к корням и руководствоваться физиологическим подходом. К пониманию физиологии родов я стал приходить в начале 1960-х годов. В то время в случае трудных и затяжных родов нам порой приходилось пользоваться новым препаратом «ГОМК» – вещества, которое принимает участие в физиологических процессах головного мозга; действие его заключается в блокировке передачи импульсов от одной клетки мозга к другой. Когда женщины во время родов находились под действием ГОМК, активность той части мозга, которую можно назвать мозгом интеллекта, сокращалась. Нередко женщины кричали, визжали, метались, вели себя, словно во сне… а роды при этом проходили на удивление быстро и легко. В аннотации фармацевтической фирмы-производителя указывалось, что ГОМК оказывает окситоциноподобное действие, а значит, усиливает маточные сокращения во время родов. Тогда я понял, что это был не настоящий окситоциноподобный эффект: на самом деле препарат как бы «отпускал тормоза», благодаря чему резко выделялся целый поток гормонов. В обычной клинике визжать в родах и двигаться, ничем себя не стесняя, разумеется, считалось неуместным, к тому же информации о возможных побочных эффектах этого вещества было недостаточно – так по целому ряду причин наблюдения за действием ГОМК во время родов остались отрывочными, но все же благодаря им мне представился случай глубже понять физиологию родов. Сегодня вразумительно объяснить, что́ происходит с женщиной в родах и каковы при этом её ключевые потребности, можно только на языке физиологии. Что говорят физиологи Для того чтобы произошли роды, организм женщины должен выделить комплекс гормонов: окситоцин, эндорфины, пролактин, АКТГ, катехоламины <…> все они вырабатываются в одной и той же железе – головном мозге. Традиционное разделение нервной и эндокринной систем в настоящее время устарело: эта сеть едина, а головной мозг выступает в ней, помимо прочего, и в качестве железы внутренней секреции. Однако выделяет гормоны не весь мозг, а лишь его самый глубоко лежащий отдел. Несколько упрощая, можно считать, что самой активной частью головного мозга женщины во время родов является древнейшая его часть (гипоталамус, гипофиз и др.) – она роднит нас со всеми остальными млекопитающими. Учёным теперь понятно, что источник торможения в процессе родов (равно как и в других процессах, связанных с взаимоотношением полов) – другая, эволюционно более поздно возникшая часть мозга, необычайно развитая у человека, а именно неокортекс (новая кора головного мозга. − Прим. ред). Физиология поможет объяснить и ещё одно явление, знакомое акушеркам и некоторым матерям, – по крайней мере, тем из них, у кого есть опыт родов без чьего-либо руководства и без медикаментозного вмешательства. На определённом этапе родов женщина как бы отрешается от остального мира: не замечает, что происходит вокруг, забывает о том, что́ она знала, и глубоко погружается в себя. Создаётся впечатление, будто она «на другой планете». Это состояние изменённого сознания можно объяснить снижением активности «мозга интеллекта» – неокортекса. В практическом плане снижение активности «мозга интеллекта» – самый важный аспект физиологии родов. Акушеры, которые это понимают, не ошибутся, если позволят роженице действовать сообразно её собственным ощущениям. Они, конечно, согласятся с тем, что стимуляция рационального мышления и вообще любая стимуляция неокортекса может мешать нормальному течению родов. Основные потребности женщины в родах сводятся именно к тому, чтобы такой стимуляции избежать. Как отключить интеллект Если нас интересует практика, то самое время перейти к обзору тех факторов, которые могут стимулировать неокортекс человека. ● Язык, прежде всего, рациональный, – один из таких факторов. Представим себе женщину, у которой роды вошли в активную фазу: она уже где-то «на иной планете». Она позволяет себе кричать, визжать, ведёт себя так, как ни за что себе не позволила бы в повседневной жизни. Она забыла, чему её учили, что она знала из книг. И тут входит кто-то и просит её сообщить, когда у неё последний раз была менструация ! ● Яркий свет – ещё один мощный раздражитель неокортекса. О том, что воздействие зрительных раздражителей отражается на электроэнцефалограмме, знает любой специалист. В практическом плане это означает, что, по-видимому, есть разница между рассеянным и излишне ярким светом. ● Если женщина ощущает, что за нею наблюдают, это также может стимулировать неокортекс. Физиологический ответ на присутствие наблюдающего изучен наукой. <…> уединение (в смысле отсутствия посторонних глаз) – это одна из важнейших потребностей рожающей женщины. Не любопытно ли, что стратегия всех прочих млекопитающих, у которых неокортекс развит меньше, чем у людей, – рожать в уединении? ● Любая обстановка, которая заставляет организм выделять гормоны группы адреналина, стимулирует и активность неокортекса, создавая тем самым помеху процессу родов. Следовательно, женщина в родах должна ощущать себя в безопасности. Это чувство защищённости – непременное условие для того, чтобы достичь характерного для родов изменённого состояния сознания. Пожалуй, в любом уголке мира и во все времена женщины стремились рожать в такой обстановке, которая даёт чувство безопасности, то есть в условиях, где в течение длительного времени может поддерживаться минимальный уровень адреналина. Им всегда важно, чтобы рядом была мать или кто-то из большой семьи, кто может играть её роль (тётка или бабка), или по-матерински заботливая и опытная женщина из её окружения, сама имеющая детей или внуков. Такими качествами изначально и обладала акушерка. Настоящая акушерка – это женщина, являющая собой прообраз матери. Мать – прототип человека, рядом с которым мы чувствуем себя в безопасности, который не станет нас разглядывать или критиковать. Задумаемся теперь о млекопитающих в целом. Очевидно, что для выживания вида полезно, чтобы роды не начинались, пока будущая мать чувствует внешнюю угрозу. Пока она не рожает, у неё есть возможность и силы, чтобы при необходимости отразить нападение хищника или спастись бегством. Итак, низкий уровень адреналина – обязательное условие для начала настоящих родов и для лёгкого протекания периода схваток, однако подчеркнём, что роль адреналина во время родов значительно сложнее. Резкий выброс адреналина – часть мощного гормонального всплеска, который происходит за несколько минут до появления младенца <…> Культура отражает непонимание потребностей роженицы Язык физиологии помогает нам осознать, до какой степени люди во всем мире недопонимают сегодня важнейшие потребности женщины в родах. Эти потребности универсальны, то есть не зависят от культуры, в которой она воспитана. Непонимание выражается в невербальных сигналах, обращённых к беременной женщине. Так, нередко в популярной литературе по беременности и родам можно видеть иллюстрации, где будущую маму окружают двое, а то и четверо человек, глядящих на неё. Эти невербальные сигналы подкрепляются и словесными. Словарь, которым часто пользуются для описания человека, присутствующего при родах, выдаёт широко распространённое непонимание процесса родов и изначальной роли акушерки. С точки зрения физиологии очевидно, что рожающей женщине прежде всего нужно чувствовать себя в безопасности и не быть на виду, и что акушерка – в первую очередь защитница, олицетворение матери. В то же время выражения, которыми описывается человек, присутствующий при родах, особенно в США, где акушерки стали вновь появляться после почти полного исчезновения, явно не соответствуют ситуации. Многие слова подразумевают, что она (или даже он) – активный помощник, наставник. Это, например, модное в США слово из спортивного лексикона – «coach» (англ. «тренер, инструктор»). Оно содержит в себе и передаёт людям глубокое непонимание физиологии родов. Пожалуй, больше всего сбивает с толку слово «поддержка» – из-за неумеренного употребления [1]. Оно подразумевает, что женщина не в состоянии родить своими силами, без помощи другого человека. Я воспользуюсь аналогией, чтобы дать понять, что́ я чувствую всякий раз, когда произносят или пишут слова «поддержка», «помощь» применительно к родам. Представим себе маленького мальчика, которому не удаётся уснуть, если с ним не посидит мама. Мы же никогда не скажем, что ему нужна «помощь», чтобы уснуть! Процесс засыпания нам легче понять, чем процесс родов. И в том, и в другом случае нам нужно ощущение безопасности, чтобы уменьшить активность нашего разума. В учебниках по медицине почти всегда рядом со словом «роды» встретишь слово «ведение» (management), но как можно вести процесс, который происходит непроизвольно? Ещё одно свидетельство того, как широко распространено непонимание физиологического процесса, – удивление многих дипломированных врачей при знакомстве с результатами серьёзных статистических исследований. Не менее десятка работ рассматривали положительное и отрицательное воздействие постоянного электронного мониторинга плода во время родов сравнительно с периодической аускультацией его сердца. Исследователи из разных стран пришли к единому заключению: единственное устойчивое и статистически значимое воздействие электронного мониторинга на исход родов – это увеличение доли кесаревых сечений. Первая реакция многих врачей: нужно научиться более точно интерпретировать график, улучшить научную подготовку сотрудников родильных отделений. <…> Специалистам, которые разделяют это широко распространённое заблуждение относительно физиологии родов, нелегко усомниться в самой идее непрерывного мониторинга. Женщина знает, что функции её организма под постоянным «мониторингом», и это уже само по себе вполне может быть раздражителем для неокортекса, грозит затруднить роды и таким образом сделать их более опасными, но специалисты не отдают себе в этом отчёта. Действенный способ мгновенно распознать некоторые случаи страдания плода <…> становится причиной страдания плода, а значит, приносит больше вреда, чем пользы. В комнате, где рожает женщина, может быть так. Противопоставление новой коры головного мозга и древних подкорковых структур – упрощённый, но удобный способ сосредоточиться на самом главном. Если бы существовал неинвазивный метод сканирования мозга рожающей женщины, нас ждали бы новые открытия. В палате роддома закрыта дверь, акушерка одна, не смотрит на женщину в упор и не руководит, помогает молча. РЕЗЮМЕ. … краткий обзор физиологии родов — лучший способ заново открыть ключевые потребности женщины в родах. Древний отдел головного мозга, являющийся одновременно и важнейшей железой, во время родов должен особым образом активизироваться. Если родовой процесс тормозится, причину надо искать в другом отделе мозга, сильно развитом у человека, – новой коре. С практической точки зрения, исключительно важный аспект физиологии родов – снижение активности неокортекса (женщина как будто «на другой планете»). Если стимулировать неокортекс матери: говорить с ней на рациональном языке, окружить её яркими лампами, допустить, чтобы она чувствовала себя под пристальным наблюдением или в опасности, или как-то иначе провоцировать выделение адреналина, – родовой процесс тормозится. 1 – Odent, M. Why laboring women don't need support. Mothering 1996; 80: 46-51. Сексуальность как целостное явление События, существенные для выживания вида, изучать изолированно одно от другого просто нелогично при нынешнем уровне знаний. Таким событиям сопутствует одинаковый гормональный фон, в них воспроизводятся схожие модели поведения. Половой акт, роды и лактация – процессы, помехи которым могут исходить из одних и тех же центров коры головного мозга, у них, так сказать, одни и те же неокортикальные тормоза. Одним словом, современные физиологи рассматривают сексуальность как единое целое. В центре внимания – гормоны любви Один из важнейших гормонов, связанных с различными аспектами как мужской, так и женской сексуальности, – окситоцин. Он выделяется в древнейшем отделе мозга – гипоталамусе, после чего хранится в задней доле гипофиза и в особых обстоятельствах резко, отдельными пульсирующими выбросами поступает в кровоток. Мы много говорили о том, что окситоцин – гормон, способный индуцировать материнское поведение в течение часа после рождения. Он также выделяется в организме каждого из партнёров во время полового акта. Какую роль он играет в процессах полового возбуждения и оргазма, выяснилось лишь недавно. Конечно же, были бесчисленные опыты с окситоцином на крысах и других животных. Например, уже в течение первой минуты после впрыскивания окситоцина домашним птицам и голубям они, как правило, начинали возбуждённо приплясывать, прихватывать друг дружку за гребешок, взбираться одна на другую и спариваться. Уже несколько десятилетий окситоцин используют для того, чтобы стимулировать животных к спариванию. Сегодня мы располагаем данными исследований, касающихся уровня окситоцина во время оргазма у человека. Группа учёных из Стэнфордского университета, штат Калифорния, во главе с Мэри Кармайкл опубликовала работу, в которой изучался уровень окситоцина в крови мужчин и женщин во время мастурбации и оргазма; образцы крови исследователи брали регулярно через постоянный внутривенный катетер. У женщин уровень окситоцина перед наступлением оргазма при мастурбации был выше, чем у мужчин. Как и следовало ожидать, во второй фазе менструального цикла этот показатель был выше, чем в первой. Во время оргазма уровень окситоцина был выше у женщин, нежели у мужчин, а при множественном оргазме окситоциновый выброс у женщин был выше при втором оргазме. Окситоцин непосредственно участвует в процессе размножения. У мужчины во время оргазма выброс окситоцина способствует сокращению простаты и семенных пузырьков. У женщины выброс окситоцина в момент оргазма, помимо прочего, вызывает сокращения матки, которые способствуют доставке семени к яйцеклетке. Это было показано ещё в 1961 году двумя американскими хирургами во время гинекологической операции. <…> В свете этих научных данных возникает совершенно новое понимание природы женского оргазма. По свидетельству антропологов, в частности Маргарет Мид и Доналда Саймонса, во многих обществах не придавали ни малейшего значения женскому оргазму. Эти учёные предложили следующее объяснение: женский оргазм не играет роли в размножении. Вильгельм Райх при тогдашнем уровне развития биологических наук также затруднялся в объяснении репродуктивной функции оргазма. На сегодняшний день мы больше знаем о выделении окситоцина во время лактации. Недавние исследования показали: как только женщина получает от ребёнка сигнал, что тот голоден, уровень окситоцина в её организме возрастает – аналогичным образом, сексуальное возбуждение часто возникает до того, как партнёры прикоснулись друг к другу. При кормлении ребёнка грудью мать выделяет окситоцин практически в тех же количествах, что и во время оргазма, – вот ещё одна аналогия между этими событиями половой жизни. <…> Выделяя этот гормон, будущие младенцы, по-видимому, могут давать сигнал к началу родов. Создаётся впечатление, будто люди ещё задолго до рождения «упражняются» в производстве собственного гормона любви. Если добавить к сказанному, что и совместная трапеза сопровождается повышением уровня окситоцина в крови, то можно с уверенностью заключить, что мы имеем дело с самым настоящим гормоном альтруизма, с истинным гормоном любви. Вероятнее всего, окситоцин воздействует на организм более сильно, если он выделяется часто повторяющимися толчками, в пульсирующем ритме. Сегодня в арсенале учёных есть способы измерять ритмичность выделения окситоцина — ритмический характер выделения окситоцина менее выражен после экстренного кесарева сечения, чем после самопроизвольных вагинальных родов. Более того, существует зависимость между тем, каким образом выделяется окситоцин через два дня после родов, и продолжительностью грудного вскармливания. Это – показательный пример того, как многогранна связь физиологии родов и физиологии грудного вскармливания. Гормон любви – неизменная составная часть сложного гормонального баланса. Когда происходит резкий выброс окситоцина, потребность в любви может быть обращена к разным объектам, в зависимости от гормонального фона. Именно поэтому существуют множество разновидностей любви. Когда высок уровень пролактина, действие гормона любви, как правило, выражается в любви к детям. Хорошо известно, что пролактин – это гормон, необходимый для начала и поддержания лактации. С точки зрения истории развития живых существ, это очень древний гормон материнской заботы с множеством функций: он побуждает мать обустраивать гнездо, он же обусловливает и агрессивное поведение, характерное для матери, защищающей своё потомство. Пролактин – не только гормон материнской заботы, он также снижает половое влечение и способность к зачатию. Как правило, кормящие самки млекопитающих не подпускают к себе самцов. Их способность любить сосредоточена почти исключительно на детёнышах. В большинстве известных науке традиционных человеческих сообществ, где грудное вскармливание продолжалось по нескольку лет, половые сношения и кормление грудью считались несовместимыми. В истории человечества лишь совсем недавно (с тех пор как стала нормой строгая пожизненная моногамия) возникла необходимость возобновлять генитальные половые контакты вскоре после родов, и параллельно с этим появилась тенденция сокращать период кормления грудью и прибегать к суррогатам материнского молока. Структура семьи и продолжительность грудного вскармливания – вещи тесно взаимосвязанные. Высокий уровень пролактина связан с родительской любовью, а его снижению, как правило, сопутствуют генитальные половые сношения партнёров. <…> пролактин – один из гормонов, способствующих окончательному созреванию лёгких младенца. Система поощрения Окситоцин – не единственный гормон, который выделяется в организме во время любых событий сексуальной жизни. Если окситоцин – гормон альтруизма, а пролактин – гормон материнской заботы, то эндорфины – часть нашей «системы поощрения». Всякий раз, когда мы делаем что-то полезное для выживания вида, организм вознаграждает нас выделением морфиноподобных веществ. Они одновременно и гормоны удовольствия, и естественные обезболивающие; у плода в процессе родов повышается выработка эндорфинов, поэтому в течение нескольких минут после родов и мать, и младенец ещё находятся под воздействием опиатов. Это начало зависимости, начало прочной привязанности. <…> Кормление грудью также необходимо для выживания вида, поэтому неудивительно, что и здесь действует система поощрения. Если приложить ребёнка к груди, то уровень эндорфинов у матери за двадцать минут достигает максимума. Свою награду получает и ребёнок: в материнском молоке также содержатся эндорфины. Вот почему после кормления младенцы порой ведут себя, словно они в некоем экстазе. Одни и те же физиологические тормоза Ещё одна черта, объединяющая различные эпизоды сексуальной жизни, – то, что все они имеют схожий механизм торможения. Во всех случаях торможение вызывают гормоны группы адреналина – гормоны опасности, которые дают нам силы защитить себя: драться или бежать. Когда речь идёт о жизни и смерти индивида, особи, выживание вида отходит на второй план. Вот почему мать не может рожать, если она напугана. Вот почему не могут предаться любовным объятиям люди, чей дом охвачен огнём. Фермерам известно также, что испуганная корова не даёт молока. Обобщая, можно сказать, что различными эпизодами сексуальной жизни управляют одни и те же «тормоза», и включает их неокортекс. Одни и те же сценарии В различные события сексуальной жизни не только вовлечены одни и те же гормоны – повторяются и схемы поведения (паттерны), воспроизводятся одни и те же сценарии. Заключительная стадия каждого события половой жизни – «рефлекс выброса», и я здесь пользуюсь терминами «рефлекс извержения семени», «рефлекс изгнания плода», «рефлекс выброса молока» как раз для того, чтобы подчеркнуть их сходство. Я воспользовался понятием «рефлекс изгнания плода» для обозначения последних предшествующих рождению маточных сокращений, происходящих у женщины, когда в процесс родов никто не вмешивается и никто не руководит. Это очень короткая фаза родов, которая характеризуется серией очень сильных и эффективных сокращений, связанных, как ни странно, с резким выбросом адреналина; благодаря ему мать в момент появления младенца на свет, как правило, находится в состоянии «боевой готовности». Когда срабатывает истинный рефлекс изгнания плода, контролировать свои действия роженица не может; при этом выброс адреналина побуждает её принять вертикальное положение. Такой рефлекс крайне редко наблюдают в условиях родильных отделений больниц, его торможение происходит даже в домашних родах, если кто-то рядом берётся поучать, сопровождать, помогать, поддерживать или пристально наблюдает. Всегда двое <…> в любом событии половой жизни, необходимом для рождения потомства, взаимодействуют двое. Несомненно, что с физиологической точки зрения и половой акт – это событие, предполагающее участие двоих партнёров, и кормление грудью – это взаимодействие матери и младенца. <…> Если взглянуть глазами физиолога на весь ближайший к родам период, то становится очевидным, что и здесь лишь двое находятся в непосредственном взаимодействии. Плод участвует в запуске процесса родов, подавая сигналы посредством химических медиаторов (они, в частности, исходят из созревших лёгких и почек); те в свою очередь активизируют выработку соответствующих простагландинов. Во время родов и у матери, и у ребёнка одновременно устанавливается очень специфический гормональный фон, и каждому из гормонов отведена своя особая роль в первый час после рождения, пока они ещё не выведены из организма. Если сразу после рождения кто-то третий будет мешать общению матери и младенца, то у матери не выделится достаточно окситоцина и будут сложности с рождением последа. С точки зрения гормонального фона, собственно роды и первый час после рождения также оказываются серией актов взаимодействия, где участвуют двое. Если рассмотреть вопрос с точки зрения бактериологии, то мы опять придём к сходным выводам. <…> C точки зрения бактериологии, для новорождённого принципиально важно не контактировать ни с кем, кроме одного-единственного человека – своей матери. Если к этому добавить, что раннее потребление молозива способствует формированию идеальной кишечной флоры, то не останется сомнений в том, что с точки зрения микробиологии совершенно необходимо, чтобы первый час после рождения был актом взаимодействия между двумя людьми. Все больше говорят о формировании прочной связи отца с младенцем как о явлении, сравнимом и даже равнозначном установлению связи между матерью и малышом. Это может привести к опасным последствиям непосредственно в родах: я убеждён, что большинство послеродовых кровотечений и осложнений с рождением последа случается, если мать отвлекают в тот момент, когда единственное, что ей необходимо, – это смотреть на своего малыша и чувствовать своим телом его прикосновение. Это может быть опасно и в долгосрочной перспективе – тем, что будет торопить процесс формирования привязанности между отцом и ребёнком, как правило, более медленный и постепенный. Судя по всему, в большинстве традиционных обществ взаимная привязанность между взрослым мужчиной и малышом развивается до некоторой степени опосредованно, через их привязанность к матери. Практические выводы Из целостного взгляда на все события сексуальной жизни, к которому подводит нас современная биология, следует ряд практических выводов. Становится понятно, почему рутинное вмешательство среды в какой-либо эпизод сексуальной жизни сказывается на всей нашей сексуальности в целом – на культурном уровне. Такой целостный подход также помогает объяснить данные антропологии, из которых следует, что в тех обществах, где половая жизнь находится под строгим контролем, женщины рожают труднее. Конфликт интересов матери и плода: анемия, гестационный диабет, гипертензия беременных, гестоз Самые близкие и сокровенные из всех человеческих отношений – это взаимоотношения матери и будущего ребёнка. Они общаются и при помощи органов чувств, но в первую очередь – посредством жизненно важного обмена питательными веществами. Здесь заведомо возникают все условия для конфликта, и для этого есть генетические предпосылки. Дэвид Хейг из Музея сравнительной зоологии при Гарвардском университете выдвинул весьма перспективную теорию генетического конфликта во время беременности. Он справедливо подчёркивает, что у матери и плода набор генов неодинаков: организм ребёнка несёт в себе не только материнские, но и отцовские гены. Иными словами, хотя у матери и ребёнка много общих интересов, полной гармонии между ними нет. <…> Адвокат младенца Поскольку интересы не вполне совпадают, понятно, что ребёнку нужен некий адвокат, отстаивающий его запросы, и этот адвокат – плацента. Одна из её функций – постоянно манипулировать физиологией материнского организма в интересах благополучия плода. <…> Псевдо-анемия Приведу пример, который показывает, насколько глубоко укоренилось в умах непонимание этой функции плаценты. Вот одно из её посланий к матери во время беременности: «разбавь свою кровь, сделай её более жидкой и текучей, чтобы она легче текла туда, где она крайне необходима». Как следствие, увеличение объёма крови может достигать 40%. То есть, определяя во время беременности концентрацию в крови гемоглобина (пигмента красных кровяных клеток), мы в основном оцениваем, как идёт процесс разжижения крови и, соответственно, проверяем, насколько активно работает плацента. Нетрудно догадаться, что концентрация гемоглобина, которая обычно составляет 120‑130 г/л, во время беременности будет значительно снижаться. Группа лондонских учёных предприняла широкомасштабное исследование, целью которого было выяснить, как связаны показатели гемоглобина матери с исходом родов. Были проанализированы истории 153.602 родов. Обнаружилось, что самые высокие средние показатели веса ребёнка при рождении были у группы женщин с концентрацией гемоглобина около 85‑95 г/л. Главный вывод авторов работы: «степень падения концентрации гемоглобина связана с показателем веса при рождении», а самый благоприятный исход родов следует ожидать при уровне гемоглобина около 95 г/л. <…> Если же организм матери не реагирует адекватно на требования, которые предъявляют плод и плацента, если он не смог уменьшить уровень гемоглобина ниже 105 г/л, то это указывает на конфликтную ситуацию. В таких случаях обнаруживается повышенный риск рождения маловесного или недоношенного ребёнка, а также развития патологических состояний, таких как преэклампсия (гестоз). Подобные исследования публикуются в авторитетных медицинских журналах, которые читают во многих странах, и все же миллионам беременных женщин ошибочно ставят диагноз анемии и назначают препараты железа. Очень редко такой диагноз подкреплён специфическими анализами, которые выявляют недостаток железа в организме (наилучшим образом его можно оценить по уровню ферритина в биохимическом анализе крови. – Прим. ред.) или истинную железодефицитную анемию. Неумение интерпретировать простой анализ на гемоглобин во время беременности – явление тем более тревожное, что встречается почти повсеместно. Оно так распространено, что это даже не укладывается в голове. <…> <…> одна из важнейших задач медика – оберегать эмоциональное состояние беременных женщин. Выражаясь точнее, задача того, кто ведёт беременность, – избегать «эффекта ноцебо» (от лат. nocebo «нанесу вред», как антоним placebo «принесу пользу». У нас в этом контексте чаще говорят о ятрогенном воздействии. – Прим. пер.). Эффект ноцебо проявляется всякий раз, когда медик вторгается в сферу убеждений и воображения пациента, воздействуя на его эмоциональное состояние и принося тем самым больше вреда, чем пользы. Совершенно здоровой беременной женщине говорят, что ей нужно принимать препараты железа, так как её организм работает неправильно и его надо подлечить, и это ухудшает её эмоциональное состояние, вызывая тот самый эффект ноцебо. <…> Многие медики обеспокоены опасностью анемии, а им бы лучше обращать внимание на случаи слишком высокого уровня гемоглобина – это действительно указывает на конфликт. Мало кто из них представляет себе, каких впечатляющих масштабов достигает разведение и увеличение объёма крови у беременных. Потому большинство из них и не обращает внимания на исследования, которые могли бы сломать их внутренние стереотипы.<…> Привычка забывать о плаценте – явление того же порядка, что и роды в присутствии множества людей, со всеми поверьями и ритуалами, которыми обставлено вмешательство в физиологические процессы. Это явление присуще нашей культуре в целом: женщина не рожает – её «родоразрешают» и тут же бросаются перерезать пуповину, не думая о плаценте. Гестационный диабет Плацента не только требует от материнского организма, чтобы разжижалась кровь. Она может также сообщать матери о том, что ребёнку для развития нужно больше сахаров, и это приводит к изменению углеводного обмена. <…> Сегодня ведутся споры о том, следует ли проводить беременным женщинам скрининг-тест на толерантность к глюкозе. Канадское исследование, которое охватывало все население страны, показало, что поголовное тестирование на гестационный диабет не улучшает статистику исходов беременности и родов, и, следовательно, нецелесообразно. <…> Поскольку о болезни речь не идёт, единственный правильный совет – избегать сахаров в чистом виде (сладкие напитки, конфеты и т.п.), отдавать предпочтение сложным углеводам (макароны, хлеб, рис и т.п.) и давать себе регулярную физическую нагрузку… Заметим: чтобы давать такие рекомендации, касающиеся всех беременных вообще, не нужны никакие сложные анализы. Гипертензия беременных Часто плацента обращается к матери: «нам нужно больше крови», – и материнский организм повышает давление крови в артериях. В большинстве случаев повышенное кровяное давление можно считать физиологической реакцией. Оно не связано с какими бы то ни было метаболическими нарушениями. Это «гипертензия беременных». Ряд эпидемиологических исследований отчётливо показал, что подобное повышение кровяного давления в ходе беременности сопровождается благоприятными исходами . К сожалению, часто эту гипертензию сочтут дурным знаком и преподнесут как болезнь, которую нужно лечить лекарствами. Обзор 45 опубликованных работ показал, что при беременности единственным эффектом применения препаратов, снижающих артериальное давление, была задержка роста плода и увеличение количества маловесных детей. <…> Многие врачи склонны путать «гипертензию беременных» (свидетельство активной деятельности плаценты при отсутствии метаболических нарушений) и гестоз – а вот это действительно знак, что конфликт вышел из-под контроля ! Преэклампсия (гестоз) Преэклампсия — безусловно, <…> патология поздних сроков беременности (обычно первой беременности). Здесь уже речь идёт об угрозе жизни матери и ребёнка. Именно раннее её выявление было главным мотивом для введения в XX веке концепции медицинского наблюдения беременности. Согласно общепринятым определениям, преэклампсия предполагает наличие высокого кровяного давления, а также определённого количества белка (по крайней мере, 3 г) в суточной моче. Обычно выявляются и другие метаболические нарушения, такие как повышение уровня мочевой кислоты в крови, пониженное количество тромбоцитов крови и другие признаки так называемого HELLP-синдрома. Если возникают судорожные припадки, то эта форма болезни называется эклампсией. Преэклампсия – загадочная болезнь, для объяснения которой было предложено множество теорий. Всё станет яснее, если представить её как проявление конфликта матери и плода, и сравнить факторы, которые могут осложнить течение беременности у разных видов млекопитающих. Ветеринары называют эклампсией опасное для жизни заболевание, которым могут страдать различные виды млекопитающих <…> у них нет сомнений: подобное состояние – следствие конфликта между матерью и детёнышами. У некоторых собак организм просто не в состоянии обеспечить адекватное поступление питательных веществ, в частности, кальция. Иными словами, возникает конфликт между требованиями, которые предъявляют будущие щенки, и тем, чтó может предоставить им мать без ущерба для своего собственного организма. Такое объяснение болезни согласуется с тем, что от внутривенного введения препарата кальция наступает немедленный лечебный эффект. <…> Поскольку у млекопитающих возможен конфликт между генами, проявившимися в материнском организме, и проявившимися генами ребёнка и плаценты, неизбежно возникает вопрос о наиболее вероятных причинах конфликта матери и плода у нашего вида. У человека приоритет заключается не в том, чтобы обеспечить крепкие кости ко времени рождения, а в том, чтобы питать развивающийся мозг. Быстрый скачок роста головного мозга, который происходит во второй половине внутриутробной жизни, характерен только для человека. Сегодня хорошо известно, в чем заключаются специфические потребности развивающегося мозга: он на 60% состоит из жиров, значит, в питании для него на первый план заведомо выходят жирные кислоты. <…> У развивающегося мозга есть острая потребность в длинноцепочечных полиненасыщенных жирных кислотах, особенно из семейств омега-6 и омега-3. Не менее 50% молекул, составляющих головной мозг, – это одни и те же молекулы, для краткости называемые ДГК.<…> Это вещество относится к полиненасыщенным кислотам (6 двойных связей) семейства омега-3. Если организм матери не в состоянии доставлять плоду ДГК во все бо́льших количествах, то заведомо возникают условия для конфликта. Для того чтобы даже в этих условиях растущий мозг ребёнка получал необходимое питание, матери приходится расплачиваться расстройством обмена веществ в собственном организме. Подчеркнём, что длинноцепочечными жирными кислотами семейства омега-3 в готовом виде – в том числе ДГК – изобилует морская пищевая цепочка. В продуктах наземной пищевой цепочки встречается лишь молекула-предшественник, которую материнскому организму приходится преобразовывать. Эти простые факты помогают понять основу моей теории гестоза. А ведь многим беременным как раз и хочется селедочки ! <…> необходимо сравнить уровень обеспеченности жирными кислотами у здоровой беременной и у женщины, чья беременность осложнена преэклампсией. Здесь прежде всего следует обращать внимание на длинноцепочечные полиненасыщенные жирные кислоты семейства омега-3. Примечательный факт: при любых условиях, даже в случае гестоза, уровень ДГК, жизненно необходимой для развития мозга плода, остаётся относительно стабильным. Это относительное постоянство подтверждает, что приоритет для человека – развитие головного мозга. Цена такой стабильности – целая череда расстройств, характерных для преэклампсии, вполне объяснимых с биохимической точки зрения. Преэклампсия – типичный случай конфликта, справиться с которым простыми физиологическими способами организму оказалось не под силу. Наши выводы подтверждаются тем, что обилие в рационе жирных кислот омега-3 снижает риск развития преэклампсии.<…> Это согласуется с тем, что в разных географических зонах частота случаев преэклампсии отличается во много раз. Любые теоретические предположения о преэклампсии следует проверять на прочность самыми труднообъяснимыми аспектами этой болезни. Необходимо, например, принимать во внимание, что встречается она, как правило, в конце первой беременности. <…> Наше понимание природы преэклампсии позволяет провести связь между разными известными способами профилактики этой болезни. Безусловно, самым простым и надёжным способом следует признать употребление в пищу морской рыбы. В таких странах, как Япония и Норвегия, преэклампсия встречается относительно редко. В 1991-1992 годах в одной лондонской клинике я выбрал наугад 500 беременных женщин и побеседовал с каждой, посоветовав есть больше жирной морской рыбы. Для сравнения была взята контрольная группа из 500 женщин, которые таких рекомендаций не получали — в первой группе ни преэклампсии, ни эклампсии не наблюдалось, во второй было два случая преэклампсии и один – эклампсии. Есть основания считать, что, помимо рыбного меню, риск возникновения преэклампсии снижает введение значительных доз магния, кальция и цинка. Эти минеральные вещества служат катализаторами, помогая организму матери синтезировать ДГК, если в готовом виде с пищей её поступает недостаточно. Кроме того, риск снижается и при достаточном поступлении антиоксидантов – таких, как витамины C и E, каротиноиды и селен. Наше понимание природы преэклампсии позволяет лучше понять и факторы, повышающие риск. Так, вероятность возникновения гестоза увеличивается при употреблении в пищу транс-изомеров жирных кислот, в изобилии присутствующих в рафинированных маслах, обычных сортах маргарина и, как правило, в пирожках, печенье, картошке фри, блюдах фаст-фуда и подобных продуктах. Риск повышают также сахара в чистом виде, алкоголь, а также эмоциональные состояния с преобладанием тревоги и депрессии. <…> Когда конфликт матери и плода выходит из-под контроля: необходимые понятия Изложенный выше теоретический подход к преэклампсии побуждает нас рассматривать её <…> как цену, которую некоторым приходится платить за большой головной мозг, свойственный представителям нашего вида. Эту болезнь станет проще понять, если перестать проводить границу между разными проявлениями неконтролируемого конфликта матери и плода: преэклампсией, HELLP-синдромом, истинным гестационным диабетом, а также нарушениями гемодилюции (процесса разведения крови, благодаря которому она становится более жидкой. – Прим. ред.), признаком которых является сохранение высокого уровня гемоглобина. <…> <…> Мы получаем все больше оснований предполагать, что Homo Sapiens формировался как вид, приспособленный к жизни в дельтах рек и у морских побережий, то есть там, где в избытке имеется пища, благоприятствующая развитию его крупного мозга. Изучение признаков конфликта между матерью и плодом открывает новые возможности для познания человеческой природы. Homo Ecologicus <…> Обычно утверждают, что для выхода из нынешнего экологического кризиса потребуются изменения в социальном и политическом устройстве, будут нужны новые технологические решения, научный поиск, перемены в экономике, системе ценностей и философских взглядов. Люди ещё не поняли, что для разрешения конфликта между человечеством и планетой Земля потребуется прежде всего, чтобы изменился человек. Нам нужна своего рода негенетическая мутация, вызванная необходимостью, здравым смыслом и научным знанием, – если мы хотим, чтобы человека и впредь «носила земля». Если планета останется обитаемой – а такую возможность я не могу сбрасывать со счетов – то значит, Человека-Суперхищника (Homo Superpredator) сменит, в конце концов, Человек Экологический (Homo Ecologicus). Homo Ecologicus будет стремиться к объединению, к развитию планетарного сознания и глубокого уважения к Матери-Земле. В конечном счёте, все насущные проблемы, которые незамедлительно должно решать Человечество, касаются различных сторон способности любить. Сюда следует отнести и сострадательное участие в судьбе будущих поколений. Вот почему научное познание любви нужно считать жизненно важным аспектом научной революции. Совокупность научных данных указывает на то, что ближайший к родам период – ключевое звено в цепи событий, от которых зависит развитие способности любить, звено, на которое можно эффективно воздействовать. В контексте XXI века эти соображения требуют уточнения. Что касается обстоятельств рождения человека, то мы находимся в невиданной ситуации. Конечно, во всех известных обществах всегда тем или иным способом вмешивались в процесс родов, но до недавнего времени женщина не могла родить ребёнка, не выделяя при этом сложный «коктейль» гормонов любви. Сегодня же, впервые в истории человечества, у большинства женщин во многих странах при рождении детей мозг не наполняют эти гормоны. Те, кто рожает вагинальным путём, могут полагаться на лекарственные заменители гормонов, а это – не то же самое, что гормоны любви; собственный выброс эндорфинов подменяется эпидуральной анестезией, а натуральный окситоцин – синтетическим. Более того, огромная часть детей рождается через кесарево сечение. Что же будет с цивилизацией людей, родившихся оперативным путём? Сможет ли человечество выжить вопреки клиническому акушерству? Препятствия Главная цель – изменить характер родовспоможения так, чтобы как можно меньше беспокоить мать и новорождённого в момент их первого контакта. Самое главное препятствие для такого преобразования – глубокое непонимание физиологии родов, которое укоренилось в наших культурах. Оно вполне объяснимо: тысячелетиями во всех сообществах людей вырабатывались и передавались из поколения в поколение как скрытые, так и вполне откровенные способы вмешательства в физиологические процессы. Это служило эволюционному преимуществу – развитию у человека потенциала агрессии и сдерживанию развития способности любить. Такое непонимание существенно не изменилось и даже парадоксальным образом углубилось, когда в середине XX века появились различные школы «естественных родов», а в клиническом акушерстве – курсы психопрофилактики. Несмотря на то что понятия «метод» и «естественный» плохо согласуются между собой, самым влиятельным «движением за естественные роды» был русский «метод психопрофилактики», который был внедрён на западе Ламазом. Он был основан на концепции «условных рефлексов», разработанной в России Павловым и его последователями. Русские учёные поняли, что во время родов все виды торможения этого процесса исходят из неокортекса – той части мозга, которая чрезвычайно развита у человека. Однако они в то время не понимали, что существует и физиологический механизм защиты от активности «мозга интеллекта»: для этого нужно перевести в состояние покоя неокортекс и таким образом ослабить его контроль над более древними отделами мозга, роль которых – выделять гормоны, необходимые для эффективных маточных сокращений. Вместо того чтобы прийти к выводу, что женщину в родах нужно оградить от любого рода стимуляции неокортекса, они решили, что будущих матерей нужно «переучить», выработать у них новые реакции. Женщин учили следить за тем, как они дышат, какие издают звуки, – то есть непроизвольные процессы стали произвольными (контролируемыми) действиями, а неокортекс получил мощный стимул к работе. Поборникам психопрофилактики были незнакомы странные позы и звуки – все то, что делают порой рожающие женщины, когда они «на другой планете». В связи с распространением этого метода роды стали ещё больше восприниматься как произвольный процесс. Активная роль была отведена инструкторам курсов, а также тем, кто сопровождает женщин в родах, а заодно и неокортексу рожающей женщины. В Соединённых Штатах интервенционистская философия метода Ламаза хорошо сочеталась с интервенционизмом, присущим американской медицине. Это породило новую терминологию, транслирующую глубокое непонимание физиологического процесса. В условиях, когда почти исчезли акушерки, олицетворяющие собою мать, учение Ламаза стало приемлемым. Те, кто помогал в родах, стали активными «тренерами-наставниками». Грантли Дик-Рид (Dick-Read, Grantly) (1890-1959) Той же эпохе принадлежат и воззрения Дик-Рида, основанные на клинических наблюдениях этого опытного врача. Он не упоминал о неокортексе, но на языке своего времени (1930-40-х годов) дал блестящее описание того, чтó происходит при снижении контроля со стороны неокортекса в родах. Например, он писал, что секрет быстрого раскрытия шейки матки – в «разобщении сознания и механизма работы матки» и что «любая попытка активно помочь схваткам нормального первого периода родов или усилить их, по сути, обречена на провал». Говоря о втором периоде, он описывает будущую мать: «она не замечает, что происходит вокруг, ей всё равно, как она выглядит, что́ и с каким выражением говорит». <…> Дик-Рид отчётливо понял, что страх – самая распространённая причина тяжёлых и болезненных родов. <…> В то время никто бы внятно не объяснил, что сильное мышечное напряжение, которое вызывает страх, – также следствие выброса адреналина. Дик-Рид утверждал, что в родах не должно быть боли, поскольку не бывает болезненных физиологических процессов. Сегодня, с открытием эндорфинов, мы можем признать, что есть как физиологическая боль в родах, так и физиологическая система защиты от боли. Точка зрения Дик-Рида легла в основу метода подготовки к родам. Он состоит в том, что женщинам рассказывают об анатомии и физиологии родов и обучают их технике постепенного расслабления. Несмотря на ясное понимание того, что страх – главная причина трудных родов, Дик-Рид, по-видимому, не интересовался сутью традиционного акушерства. Он не считал акушерку в её исконном понимании «фигурой, подобной матери», с которой рожающая женщина может забыть все страхи и чувствовать себя в безопасности. <…> Помимо культурно-обусловленного непонимания физиологии родов, есть и другие препятствия, в особенности, слабая мотивация к изучению факторов среды, влияющих на процесс родов. Мы вступаем в эру элективного кесарева сечения – оперативных родов «по заказу». Новое явление возникло в Италии и крупнейших городах Латинской Америки, а теперь встречается повсюду. В его быстром распространении косвенно участвуют некоторые врачи-акушеры: 31% лондонских женщин – акушеров-гинекологов заявили, что при доношенной неосложнённой беременности для рождения собственного ребёнка они избрали бы элективное кесарево сечение. Похожие предпочтения высказали и акушеры-гинекологи (как мужчины, так и женщины) в Северной Америке. Филип Стеер, профессор акушерства в Лондоне, подчёркивает, что объем головного мозга – главный фактор, затрудняющий рождение ребёнка. Он считает, что кесарево сечение – «процедура, способствующая эволюции человеческого рода», так как оно технологически разрешает «конфликт между необходимостью думать и необходимостью бегать». <…> Если кесарево сечение станет нормой, то размеры малого таза перестанут быть сдерживающим фактором для веса плода и тогда со временем роды кесаревым сечением практически станут необходимостью для большинства женщин. (См. книгу М. Одена «Кесарево сечение: безопасный выход или угроза будущему?» — Ред.) Другой профессор акушерства удивлялся, как ещё находятся женщины, готовые пройти через боль и треволнения родов, когда можно под капельницей и с эпидуральной анестезией рожать вагинальным путём и смотреть телевизор одновременно. Очевидно одно: многим специалистам в области деторождения трудно видеть что-либо кроме ближайшего к родам периода и мыслить в масштабах цивилизации. У них уже нет того интуитивного знания, которое ещё сохранилось у многих женщин (и у некоторых мужчин). Надежда и оптимизм: от знания – к осознанию Несмотря на эти, казалось бы, непреодолимые препятствия и трудности, есть причины для надежды и оптимизма. Научное знание может породить новое сознание. Появление Человека экологического (Homo Ecologicus) – не утопия. В эру Научного познания Любви человечество обрело необходимые ключи для выхода на новые стратегии выживания.

Читать и купить книгу Мишеля Одена « Научное познание любви онлайн».

Доктор Мишель Оден родился в 1930 г. во Франции. Медицинское Появление книг " Научное познание любви " и "Фермер и акушер" нашло отклик. человечества как вида в двадцать первом столетии. Скачать.

Доктор Мишель Оден - выдающийся врач акушер-гинеколог, широко известный во всем 50 научных работ и 12 книг: «Возрожденные роды» ( 1984), « Научное познание любви » (1999), ЗухроСпасибо за возможность скачать.